 |
ГОЛОСА
№4, 2001
Аркадий Штыпель
КИНЕМАТОГРАФИЯ
На чистом, ветреном лугу,
вдруг выпавшем из мрака,
нас встретит ветхая собака,
седая, ровно бы в снегу.
На убегающем лугу
под сенью клубного барака
сырая тень на простыне
без звука, с краю, в стороне,
как будто дожидаясь знака:
ага! пошел! вот это драка! —
сверкай в едином, общем сне,
зрачков единая полуда,
забыв до сроку что откуда,
лети на теневом коне
при близкородственной луне;
а то еще другое чудо:
там нежной нежити осок
пылает розовый сосок —
ведь что приманчивее блуда?
нишкни, досада! цыц, осуда! —
под выстрел выставив висок,
в скамью вживается зевака,
он хахаль и нахал, однако
ему пальбы дает урок
разбухший вполстены курок.
...Нас встретит дряхлая собака,
вильнет хвостом, и ни гу-гу
на яркомраморном лугу,
где звезды лотоса и мака,
увы, не проницают мрака.
СОЛНЦЕВОРОТ
Сочельник! Горящий наплывом хвои
и канцерофобьи! о как неизменно,
кочуя щекой от плеча до колена,
мы жалуем жалкие стати твои:
...в посаде... нога не ступа... ...рожеи...
да вью... Из-под крыши сбежавшая пена
скрывала потухшее веко звезды
с чудесным загибом чернильной ресницы,
чьим светом, сбегая к обрезу страницы,
упорно себя выдавали следы.
И благостен был новогодней страды
сугроб мукомольный с подсыпкой корицы.
Но ярусы бус! но фольянты фольги!
архивы орехов и бронзовых шишек
сулили явленье локтей и лодыжек,
и слезы из глаз, и цветные круги...
Из темного леса гурьбой пироги,
тугие снежки бессердечных мальчишек.
Допустим, вселенная есть теплосеть
с пылающим льдом над местами протечек...
До пят в электрических пуговках свечек,
вся в челочках, смолках — и той облысеть
красе, ибо время обыкло борзеть,
гоня пред собой белохвостых овечек.
Попомнишь под беженским пологом створ
землянки в окрестности солнцеворота;
смеркалось; в селении смолкла работа;
три старца несли упоительный вздор;
звезда-самозванка глядела в упор
как знак, что уже загорелась охота!
Не плачь, дорогая! Все будет потом
как сказано: баржи пойдут в караване,
набитые доверху как бы дровами
с разбитым крестцом, с обмороженным ртом —
проплыть перед праведным пересудом,
а там раствориться, истаять в тумане.
Оставь, дорогая, все кончится тем,
чем все начинается: солнцеворотом
с ослом и волом, со звездой по субботам,
с пещерой в скрещенье планетных систем.
Под елкою книжка: Жюль Верн или Брэм —
ну что ты, ей-Богу... чего уж... чего там...
ДАРЫ
Пчел вылеты! сосцов и чресл
душисторозовый гербарий:
дар преткновения небес,
дикорастущих под бровями;
дар рыльц, бархоток, хоботков;
(вполхромоты поклевка птичья),
вполоборота позвонков
точеный дар косноязычья!
дар праха: рыхлая пыльца,
благоуханная гробница;
дар крови, влажной целовать
или гораздой отвориться…
И дале прядали: близ трав
дар страсти жуток и ребячлив —
и складывались, умирав,
и отдыхали, опрозрачнев.
|
|
