Арион - журнал поэзии
Арион - журнал поэзии
О журнале

События

Редакция

Попечители

Свежий номер
 
БИБЛИОТЕКА НАШИ АВТОРЫ ФОТОГАЛЕРЕЯ ПОДПИСКА КАРТА САЙТА КОНТАКТЫ


Последнее обновление: №1, 2019 г.

Библиотека, журналы ( книги )  ( журналы )

АРХИВ:  Год 

  № 

ПРОЗА ПОЭТА
№2, 1994

Марк Ляндо

ЗЕРКАЗЫ


«Зерказы» — это зеркальные фразы. Отражения мира в мгновениях человеческой жизни. Они скапливались в записных книжках и тетрадях на протяжении многих лет — с конца 50-х годов.



Река маршрутов по степи казахской влечет нас, не давая зацепиться мысли ни за что постороннее. В глазах песчаники и сланцы... Писем нет.



Облака и закат... Где я? Здесь или там?



Тяжелый ход этих облаков с белоклубными бортами и темными днищами — словно само движение времени.



Сколько по этой степи, над ковыльными ее волнами, прошло народов и облаков?!.



Я миг или мир?



О Совершенный! Зачем же ты создал несовершенного?



...Шахсей-вахсей — поминки мусульман-шиитов по убитым когда-то их имамам. Великой древностью, иным духом пахнуло. Несколько мужчин и парней в белых рубахах или в простынях с прорезями для голов, в великом экстазе, с воплями разрубают себе кожу на головах кинжалами и шашками, под страшным сине-дуговым солнцем в Нахичеваньской долине... Что ждет западный мир?



— А эта медная лампа так и будет стоять после нас, прах ее возьми! — проскрипел мой старший геолог старик Шугин, ощупывая тусклую латунь сухими пальцами.



Много богов знали древние... А бога световых пятен, ласкающих твою фигуру?



Живешь все время, как будто сдерживая крик.



Как просто, истинно, прозрачно — я не люблю тебя.



Ничего. Ничего... Ничего.



Любовь — словно вспышка Сверхновой среди тысяч обыденных звезд.



Ты и не знаешь, что живешь на острове... О, Робинзоны жизни!


— Добрый вечер, сэр Гамлет!
Где-то в декабрьской дождливой пыли, в огнях, в зеркалах асфальтов привиделся будто Гамлет со спутником. Оба в плащах, со шпагами... Впрочем, может быть, с зонтиками?



ГОРАЦИО. Восстать на зло и разом с ним покончить!
ГАМЛЕТ.
Восстать, свободы ради, против рабства?
Свобода — вспышка. Рабство — тьма веков.
Восстанье лишь меняет формы рабства,
Как ветер — формы волн и облаков.



Проходит век деяния, приходит век раздумия.



...А горчайшая, седая супесь земли бороздами пашни глядит... Нет, не хочу!



Ничего из тебя не выйдет. Ничего из тебя не выйдет. Ничего из тебя не выйдет... И все же?



Если в одном атоме мира — ад, как можно безмятежно жить в других атомах?



В миге вдруг распахивается вечность... Мгновечность.



Человек или челомиг? Кто ты?



Мама... Мать умирает. Какой же я сын?



Развалины Колизея на фото... Колонна Траяна. И словно немой вопль от них: и мы жили, и мы стремились в небо... В даль далей.



Отвергните себя — найдете себя.



И впрямь, что ли, полюбил я эту богиню, эту девчонку с молящими, в слезах, голубыми и бесстыдными глазами? эту беззащитную собачонку?



Где-то среди серых туч, веющих дождем, мелькнула яркая полоска... Словно золотая стрекоза пролетела.



Меловые плечи ее... Меловые плечи и грудь с бледнорозовыми звездами юных сосцов. Это было безумие от отчаянья... Год жизни, страстей, измен, обманов, и слез — когда я уходил из ее комнатки в свои поля.



И снова один... Кажется, во всем Космосе.



О, так же, как шлифуют зеркала! Десятилетиями... Громадные, дальнозвездные зеркала.



Сосед, развеселый пропойца, отморозил себе кисти рук домертва, провалявшись всю ночь в наших сугробах — от доброй жены. Другой — задушился угарным газом — от хищной жены... Зима!



Обломки наших воздушных замков так больно бьют нас иногда.



От зим. От одиночества. От самого себя, обрыдшего себе — на юг! На юг!



Волн майолика живая и заката акварель.



…Лабрадор моря в изгибах блеска. Лукавый. Мрачный и бесконечно
спокойный.



Это была зима. Но она стала весной.



У каждого мгновения свой запах.



О март! Ах, март! О, рыжий Марк! И солнце, и снег в полях, и любовь пришла к тебе.



...Таня, Тиана! И даже почерки наши чем-то похожи.



Религио — связь мира. Все во мне и я во всем! Религия.



...Эта бедная, дощатая, с цветочками обоев, гостиная моя с окном в полнеба... Этот сад, и поле, и церковь дальняя. Эти облака над голыми ветками липы... Вся эта даль, глубь, высь — все ты! ...Ах, что бы ни было потом!



«Надо не только работать, но и зарабатывать!» — говорит мой старик, приезжающий к нам иногда из Казани.



«И взял персть, прах земной, и слепил человека и вдунул в него душу живу»... Да. Душа неба в теле земном — вот вечная антиномия и мука.



И ты должен быть мыслящим живым деревом, соединяющим небо и землю.



Что-то и ребенка захотелось по головке погладить.



Талант — все же таран. Или вода, протачивающая камень.



Мракобес какой-то читал лекцию о Маяковском... Хотят Лилю Брик и вообще Бриков вычеркнуть из его жизни! Какой-то бред «почвенный»... Уж какая ни была, но...



Послать бы телеграмму ей... Да нет лишнего рубля. Эх, жизнь!



Приехала! Приехала! Приехала!



Закат... Закат над городом. Измучен градом сим плыву в электричке. Закат.



Но если любовь? Но если? Но если?..



Собирай их, собирай — блудное, лукавое племя страстей своих в кулак воли и веди за Божиим столпом любви!..



Он избранник, и его удел создавать то, чего никто не может создать. Ни один из простых... Потому он должен следовать своей дорогой, не обращая внимания на судьбы людей. Это — Ортега-и-Гассет о поэте... Ну а любовь?



Величайшая метафора есть Бог?



Васильки в Шахматово. Вся усадьба и поле пред ней усеяны глазами неба.



Работа и облака.



...Разве муравей, ползущий по колонне храма, способен постичь план, облик его, замысел зодчего? Разве может он предположить самого зодчего? Он видит только шершавый камень. Разве человек способен обнять все Мироздание и постичь Зодчего?



Космос... По-гречески — порядок, строй.



Узреть Бога в формах мира... Воспеть Бога в формах слова.



Облака были странными. Золотистыми... Изнутри они светились бледной розовой бронзой. Разъяты, как врата, в глубину...



Великая пустота и прислушивание.



Мгновение — скудно. Вечное — громадно... истина в слиянии — Мгновечность.



Сам образ Христа — слияние неслиянных: Раба и Бога.



Пока любишь — ты молод.



«Снаружи ничего нельзя иметь» — фраза нашего хозяина в Гурзуфе.



Гиперборея... Гиперборея просыпается.



Вдали снова Сиваши — с дальними проблесками лагун, морей, солей... С безвестными курганами. Боже, как бегут года, десятилетия.



Идолатрия вождей, идолатрия народа — одно и то же. Гибельны.



Синий, золотой, голубоснежный, черноствольный март. Глыбы, горы, моря снега. В них впаяны дома... Но весна.



Разгон демонстрации в Тбилиси. Саперные отточенные лопатки... Отравляющие газы. Много убитых...



«Мы, русские, друг друга едим и тем сыты бываем», — один из пастырей Ивану Грозному.



Андеграунд... Андеграунд. А не слишком ли уютно ты в нем устроился? Незнающий счастлив незнанием своим. Арабская пословица.



В чем сущность христианства? — В Боге видеть человека, в человеке — Бога.



Часы без стрелок. На готической башне дома «России» на Сретенском бульваре.


  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10 >>
   ISSN 1605-7333 © НП «Арион» 2001-2007
   Дизайн «Интернет Фабрика», разработка Com2b