|
ГОЛОСА №2, 2011
Александр Рапопорт
МОСКОВСКИЕ ТЕРЦИНЫ
В середине августа, ближе к его концу, город накрыла едкая пелена, как будто приблизились к транспортному кольцу,
костры разожгли враждебные племена в ожидании часа, когда опустится тьма. Воздух плотен, безумен, цветет белена,
вращаясь на вертеле, жарится шаурма, включив подфарники, еле ползет караван в горячем тумане и в помраченье ума.
Дымным котлом обнимает далекий стан, дух особенных специй летит с его рубежей, запах горелого мяса из воюющих стран,
разгоряченной конницы, рвущейся из вожжей. Над куполами и шпилями, выше труб заводских, над бетонными сотами и дворцами вождей,
выше статуй гранитных и стремлений людских от предместий к центру тянется белый шлейф. Кто бы ни был пришелец, половец или скиф,
из космоса, из астрала или с варяжских шхер, он, как завоеватель, хочет не только взять, под свой устав переделать, исправить на свой манер.
Правила самозащиты вызубрены на ять, курс безопасности жизни тверже, чем “Отче наш”, в легкие проникает разлитый в воздухе яд
и порождает страхи, подвижные, как мираж. Вряд ли кто-нибудь скажет, чтoґ стоит на кону, границы вновь полыхают, а дальше не видит взгляд.
— Что это? — спросит мальчик, утром прильнув к окну. — — Что же у нас случилось? А это леса горят.
. . . прошлое в огне будущее в дыму узкая полоса между ними
|
|