 |
ГОЛОСА
№3, 2013
Лариса Миллер
* * *
А небо тоже член семьи,
Я о небесном так забочусь,
Что на земном часов с семи
Никак я не сосредоточусь.
Едва проснусь — глаза горе́.
Пора тонуть в лебяжьем пухе́,
Небесной радуясь игре,
Грустя, коль небеса не в духе. * * * Как было бы прекрасно всем рулить:
Собой, судьбой, сюжетными ходами,
Решать, что отменить, что длить годами,
Что затемнить и свет на что пролить,
Не ведать слов «наотмашь», «наотрез»,
Не ждать, что жизнь безумный бросит вызов.
Вот только жаль: не будет ни сюрпризов,
Ни редкостных нечаянных чудес. * * * А любовь до того молода, до того молода,
У нее всегда счет на мгновения, не на года.
А любовь до того молода и легка на подъем,
Что шутя покидает того, с кем ей было вдвоем
Хорошо и тепло. А любовь так легка и юна,
Что, убив, не способна понять, что убила она. * * * Люблю легенды. Пусть они живут.
Париж. Кафе зовется «Две сороки».
В нем сочинял чарующие строки
Поэт. Не помню, как его зовут.
А в том бистро художник молодой
За чашкой кофе делал почеркушки,
Рисуя профиль ветреной подружки.
Он беден был. Все кончилось бедой.
А тут, а там, в том доме, в том саду,
В мансарде той, а может, в том подвале,
Там тоже часто гении бывали
В каком-то приснопамятном году. О, этот след, меня пленивший след
Того, что то ли было, то ли нет. * * * Я больше так не буду. Я буду по-другому
Вставать с постели утром и хлопотать по дому.
И даже если завтра я снова встану в восемь,
То как-то по-другому взгляну в окно на осень.
Да и она заглянет в мое окно иначе.
Наверно, это наша великая удача,
Что дважды, если кратко, не входим в ту же реку.
И оттого так сладко и грустно человеку. * * * Я с тобой говорю. Что молчишь?
«Я молчу, потому что я — тишь», —
Тишина мне могла бы ответить
И, наверно, могла бы отметить
Дар особый своей немоты
Быть с капризною музой на ты. * * * А все оттого, что нам дома никак не сидится.
Философ сказал, что причина всех мыслимых бед
Лишь в том, что охота нам, суетным, встать, нарядиться
И выйти куда-нибудь в общество, на́ люди, в свет.
А если б сидели спокойно и книжку листали
Иль в окна глядели, как дождик пошел, перестал
И снова пошел, мы тогда б никого не «достали»,
И нас бы, наверно, никто бы тогда не «достал». * * * А кто там притаился между строк?
А кто там меж словами притаился?
А кто там невидимкой притворился,
Сидит и дышит, тихо, как сурок?
И пусть сидит. Нельзя его теснить,
Пугать его, хватать его руками.
Он — то, что строки делает стихами.
Он — то, что ни назвать, ни объяснить. * * * Земля совсем не для того,
Чтоб было нам куда приткнуться,
А лишь — чтоб было от чего
Однажды с силой оттолкнуться,
Похерив взгляд ее косой
И толчею, и график плотный.
Земля затем, чтоб полосой
Нам послужить — счастливой, взлетной.
|
|
