|  | ГОЛОСА№1, 2010
 Борис Херсонский * * * 
 Заколочены окна, ворота всегда на запоре.надпись «Бабка Валька, сдохни!» белым на зеленом заборе.
 Написал какой-то ирод-мальчишка себе на горе,
 написал от дури, а бабка возьми и преставься вскоре.
 
 Вот теперь докажи сам себе и другим, что ты не убивец словом,а просто олух царя небесного, живший на всем готовом,
 вот, в школу ходим, и то хорошо, что писать умеем,
 а того, что написано, — не знаем, не разумеем.
 
 А жизнь тут хорошая — песня из радиоточки,дедушка Слава сидит на хилом мосточке,
 поплавок красно-белый стоит на зеленой речке,
 а в церкви по бабке Вале огонек мерцает на свечке.
 
 * * *
 Пастырь Недобрый перегоняет стадо:
 волки в овечьих шкурах, волчата в шкурах ягнят.
 В народе — согласье. В природе не видно разлада.
 Солнышко светит. Колокола звонят.
 
 Играет дудочка, что — непонятно. Так выдуваетстеклодув из расплавленного комка сосуд.
 Так хорошо вокруг, что лучше и не бывает,
 Ласковые волчата, известно, двух маток сосут.
 
 А вечером Пастырь Недобрый пьет вино с привкусом крови,ест соленый сыр из волчьего молока,
 корчит страшные рожи и морщит густые брови,
 видно, пугает кого-то, но никто не боится пока.
 
 * * *
 пруды на руси зеленей чем желтей поля
 чем лиловей небеса чем жирней земля
 чем путаней мысль чем выше полет жука
 с равномерным гулом пересекающего века
 
 расставившего надкрылья над крышами городовсогнувшего черную лапку типа всегда готов
 печи топят дровами дымы столбами стоят
 свет омывает тела с головы до пят
 
 у старой мельницы старцы сидят на бревнеу них внутри то же что и у них вовне
 зеленая ряска сплошь затянула поверхность пруда
 никто не увидит как черна глубока вода
 
 * * *
 Подбираешь с голоса простенький мотив,
 с лампового радио на старое фоно,
 тоном выше, тоном ниже, но схватив
 сущность, понимаешь: вот оно!
 Вот она, мелодия, рваный ритм,
 «тряпочный тигр» на короткой волне.
 Вот глазок зеленый пульсирует — горит:
 громче-шире, тише-уґже, изнутри — вовне.
 
 Вот златая юность под колпакомабажура, космоса, жизнь взахлеб,
 вот он путь, что кончится тупиком,
 вот она, стена, куда упрется лоб.
 
 
   |  |