 |
МАСТЕРСКАЯ
№1, 2006
Александр Свиридов
l l l Я делал, а потом уже думал, — сейчас много думаю и медлю — между серо и сине-голубо, между чем-то округлым, чего не избегнуть, — подкарауливаю, как ветер колеблет веревочку бельевую, на которую, если дунуть — будет путаница в чужом рукоделии... Что же мне делать? — оробелым выйти на улицу, ссутуленным или хмурым?! И в назначенный день, день дуэльный, что надеть мне — черный костюм или пепельно-белый? — синегубым упасть, иль напудренным, с улыбочкой богохульной?.. Я медлю, и медлю, и медлю — я просто прогуливаюсь в безведрие, в гололедье петербуржское, которое с хлюпостью... l l l Наверное, мне не успеть в первоцветье. Не нарисовать набело с глазами ангела натурщицу юную, скользкую, как пуговица. На груди ее крестик не к месту — ему тесно... Обманно-расхлябанные в привокзальной давке — на моем пути — гадалки резвые с интересом... Сразу несколько, как репьи, — а ты? — ты — город семи холмов, город мой — Аполлон, сын Зевесов... доднесь выше всех семизвездий раз в шесть, выше печной трубы, выше избы сестриной раз вдесятеро. Я-то там был, там дуют одни октябри. А ты — старый, старый гордец — на вежды твои пуды будто бы кто повесил — погляди на меня, погляди — я твой раболепный неслух... l l l Гром, как Божий глас, — когда надо уйдет, когда надо придет — пальчиками на куроґчки двустволочек ненароком... Облака дырявит, глаза отводит гром-верхогляд, и сплошь — все фортки домов сталинских — хлоп, хлоп! l l l На покрышках, стучащих ободьями, — эх, налечь бы! — поле стелется ржаное, нетронутое — тугая скрипела цепь на раме железной, спицы дзенькали, жались колени: — Саша, я слезу... — одноклассницу, Галю Ногайцеву, щеками касаясь волос ее, по грунтовой — нет, не устал еще!.. — через поле ржаное на раме железной: — Саша, я слезу... — в зеркало, в слепящие спицы — было, было... Листья осины — в зиму! — звонкие — и невесомей, и обветренней стало в стороне той стрекозьей, где тугая скрипела цепь, — одноклассница, Галя Ногайцева, пальцы испачканы мелом...
|
|
