 |
I. Война
Ирина Ермакова "Колыбельная для Одиссея"
. . .
Пастушок-новобранец приставлен к лету —
дымно-желт полдневный жар Дагестана —
он распишет камень, продует флейту,
и пора возвращаться к своим баранам.
По холмам кучерявым стекает стадо.
Сколько свету на свете, свиста сколько —
свищет птица крови, свистят осколки,
а пройдешь долину и — все, прохлада.
Черепки теснины, кувшин столетий,
раздувают соратники угли стана,
наполняют чистым смыслом стаканы.
За грядой стихает обвал гортанный.
Значит, вечер. Солнце лежит в кювете,
как баран золотой или мертвый Давид.
Муравей, топоча, пробегает по флейте.
Белый свет напрыгался за день. Спит.
Голиаф убирает в рюкзак пращу.
Почему я не плачу? — потому что свищу.
|
|
