 |
IV.
Андрей Грицман "Пересадка"
. . .
Ночной полет над Кандагаром
Долиной дальней Шагане.
Казак запахивает бурку.
Трофею рад он не вполне.
А на боку усталый Пушкин
Судьбе глядит в вороний глаз.
Вдали рокочущие танки
На батальонный водопой
Прошли и сгинули. Вотще
Стоит осенняя погода.
Все к Рамадану. Вообще:
Есть виноград, арбузы, дыни.
Могучий отрок гор таджик
Наставил гордый свой кадык.
И только ястребу неймется
Над ровным станом англичан.
Там бессловесные индусы,
Поставив в козлы карабины,
Рассевшись пьют пахучий чай.
К рассвету все не шевелится.
Печальны чары мрачных гор.
Вдали висит стальная птица.
Проснулся Лермонтов. Спешит
Впотьмах на перемену вахты.
Гортанный муэдзина зов.
Узбек, закуривая «Уинстон»,
Дороден, хитр и дальновиден,
Враз отпирает магазин.
Солдаты делят сахар. Воздуха раствор
Теплеет. Становятся яснее различимы:
Грязь базара, бараки пленных, изгородь,
Ров нечистот и пластиковый строй
Фугасов «Кока-колы» в шалмане на углу,
Который сторожит весь високосный год
В чалме столетний дед.
Тут зябко поутру.
Огромный глаз погас,
И киноварью вытек, и застыл.
A вахтенный моргнул
И АКМ потрогал. Замерзла
Граница неба, гор и темноты,
Где зреет, нарастая
Донным, дальним гудом,
Ночной полет над Кандагаром.
|
|
