 |
II. Острова и матерые земли
Ирина Ермакова "Колыбельная для Одиссея"
ЗЕРКАЛО
Бликующей изнанки шельмовство,
игра в исчезновенье, брызги Леты.
Заглянешь невпопад и — никого,
лишь пыльный блеск, размытые предметы.
Дыши в стекло, одергивай мундир,
парадное сверяя отраженье:
железный век, изношенный до дыр,
до черни серебрящейся, до жженья
под языком, себя изъевшим так,
что спасу нет от сказанного слова.
Просвечивает форма на локтях,
посверкивает зеркало ледово,
и виден точный звук наоборот:
срезая бесконечный недолет
восьмерку опрокинул чиж пролетный.
В не по сезону легком платье лет
всегда мне было, в общем-то, свободно.
И зеркало смеялось и росло.
Теснится пустота в зеленой мути —
вольно пенять на подлое стекло,
а люди — что? Они всего лишь люди.
И каждого язвит своя змея,
и жуть неотразимости своя,
и собственная мания приличия.
И всё — всерьез. Да что б им так жилось:
насквозь, без комментариев, по-птичьи,
как зеркало, протертое до слез.
|
|
