 |
IV.
Андрей Грицман "Пересадка"
ПОЭТЫ В НЬЮ-ЙОРКЕ
По Парку, мокрая насквозь,
бежала в неизвестность дочь
озерного царя,
и улыбалась вслед.
Тянулся с ярмарки народ,
Блок шел на обед.
Вшит в добровольческий мундир,
пустой жевал мундштук.
В ночи горел неоном сыр,
звук был морозно сух.
Машинская несла морковь
сквозь стынущий Ньюарк
по бессарабице дворов
под временный кирпичный кров.
И было пусто, но светло
идти сквозь чуждый мрак.
Там Месяц, словно уркаган,
выл в атлантический туман
на странный абрис звезд.
Он безнадежно пропадал,
но, выпив, сжалилась судьба:
он девой был спасен.
Безмолвен сумеречный дом.
Алейник с Друком спят вдвоем,
как только в детстве спят.
Во двор двенадцать негритят
бегут, как свора октябрят
бежит на Первомай.
Я спал и видел, что в окне
на теплом сумеречном дне
мерцал обычный рай.
Чужого не было лица.
Потом я повстречал отца.
Он что-то мне сказал.
И засмеялся, и просил
почаще заходить
на чай, на рюмку, на стихи,
на дачный керосин.
А я проснулся, позабыв,
что был совсем один.
Читал в кровати до утра
ночную книжку, пару глав,
про то, как я не жил.
|
|
